Лундстрем, олег леонидович

Детство и юность

Олег Леонидович Лундстрем родился 2 апреля 1916 года в Забайкальском крае Российской империи в интеллигентной семье. Фамилию мальчик получил от прадеда, представителя шведской национальности, который, согласно существовавшим преданиям, верно служил скандинавской стране.

Родители будущего музыканта обосновались в Дальневосточной республике, отец работал в читинской гимназии для благополучных советских детей. Потом он возглавил отдел культуры марионеточного буферного государства и получил шанс познакомиться с рядом интересных полезных людей.

В 20-х годах, когда в семействе появился второй сын Игорь, Лундстрема-старшего пригласили в пограничный китайский город Харбин. Он стал преподавателем в училище, а потом профессором в политехническом институте, но в итоге профессиональная жизнь не сложилась по политическим причинам.

Олег Лундстрем в молодости

До того трагического момента, когда отца братьев репрессировали, семья жила, благополучно адаптировавшись в незнакомых кругах. Мальчики получили классическое образование, почти одновременно увлеклись музыкой и начали посещать мероприятия и концерты в соседних городах.

Творческое хобби не помешало Олегу окончить коммерческое училище, потом он по совету родителей поступил в харбинский политехнический институт. Параллельно юноша обучался нотной грамоте и игре на скрипке, не подозревая, что в ближайшем будущем его ожидает громкий успех.

Спустя десятилетия Лундстрем вернулся к академическому образованию — окончил Казанскую государственную консерваторию в 1953 году. К этому времени зрелый мужчина проверил теорию на практике и понял, что нужно иметь уважение к музыке и творческому труду.

Знакомство с современными мелодиями началось с пластинки Дюка Эллингтона, на которой присутствовала композиция с названием «Дорогой старый юг». Джазовые аранжировки, сделанные выдающимся американцем, всецело захватили Олега и единомышленников, собравшихся вокруг.

Юноше страстно захотелось воспроизвести полюбившиеся композиции, и он при поддержке младшего брата организовал любительский коллектив. К сожалению, произведения, сыгранные молодыми музыкантами, не были никем записаны и не вошли в национальный архив.

О семье

— На первом курсе консерватории вы родили сына. Это не мешало учебе, карьере?

— Ни капельки! Молодым море по колено. Беременной собиралась участвовать в международном конкурсе скрипачей имени Энеску. Меня единственную рекомендовала комиссия. Сережа должен был родиться в конце марта, но появился на свет 2-го, почти на месяц раньше. Естественно, на конкурс не поехала, но не сильно расстроилась. Нет, значит, нет. Подхватывала сынишку под мышку и бежала на занятия. Он был очаровательным ребенком, настоящая игрушка-куколка. С Сережей любили возиться и однокурсники, и преподаватели. Сын полка. Музыкального.

Не понимала, почему люди жалуются на усталость, на то, что ночами не спят, готовятся. Даже не знала, что такое шпаргалки, ни разу ни одной не написала. Учеба давалась легко, я влёт окончила консерваторию, поступила в аспирантуру.

Правда, мама была недовольна моим замужеством. С Игорем Безродным мы прожили много лет, а потом я моментально ушла. Игорь Семенович всегда был человеком очень основательным, серьезным. На его фоне я выглядела легкомысленной, взбалмошной девчонкой, никогда даже денег в кошельке не носила, жила, как у Христа за пазухой, и не сразу почувствовала, насколько мы разные.

С Владимиром Спиваковым, которого знала еще по Центральной музыкальной школе, все было иначе. Володя — постоянный праздник, человек-фестиваль. Готовя программу «Виртуозов Москвы», мы могли включить запись с польками Штрауса и протанцевать ночь напролет. Для моего характера это было гораздо ближе и понятнее. И семья Спивакова хорошо меня приняла — и мама, и сестра. Лиза фактически жила со мной, когда Володя уезжал на гастроли.

Это был яркий и интересный период. Как умела, помогала Спивакову с «Виртуозами». Именно в этом браке морально подготовилась к созданию своего музыкального коллектива.

Хотя работу в ЦМШ тоже любила. Методике преподавания училась у профессора консерватории Юлия Янкелевича, который много мне дал. Как и Мстислав Ростропович, мой старый знакомый.

Стремилась не только обучить технике игры на скрипке, но и вывести на определенный уровень. У меня много лауреатов престижных международных конкурсов, с некоторыми до сих пор общаюсь, хотя почти все мои ученики давно не живут в России, разлетелись по миру.

Одно время пекла лауреатов, как горячие пирожки. Таня Тарасова в фигурном катании, а я — в игре на скрипке. Кстати, опыт подготовки классных исполнителей тоже пригодился в «Вивальди-оркестре».

В Москонцерте

Жизнь Олега Лундстрема и его музыкантов стала совершенно иной, после того как 1 октября 1956 года приказом министра культуры РФ джазовый оркестр стал составной Росконцерта (тогда эта организация называлась ВГКО).

За четыре десятка лет гастролей оркестр выступал более чем в трехстах городах страны, дал более 10 тысяч полноценных инструментальных концертов, выпустил десяток долгоиграющих винилов оригинального джаза. Авторами оранжировок были Олег Лундстрем, Виталий Долгов, Николай Панов.

В эпоху оттепели оркестр Олега Лундстрема начал достойно представлять страну на различных зарубежных джазовых фестивалях в Чехословакии, Польше, Финляндии, Франции, США.

С 70-х годов в оркестр стали принимать и вокалистов. Замечательную школу этого ансамбля прошли многие российские музыканты: Александр Фишер, Вагиф Садыхов, Игорь Бутман, Константин Бахолдин. В нем оттачивали свое мастерство вокала Валерий Ободзинский, Алла Пугачева, Ирина Отиева, Ирина Понаровская.

В 1995 году оркестр Лундстрема был внесен в Книгу Гинесса, как наиболее долго и непрерывно играющий джаз-бэнд. Не это ли является наилучшим ответом тем музыкальным критикам, которые считают джаз чужеродным для России?

По зову сердца

Мать всегда замечает в своем ребенке те способности и качества, которые не видят другие люди со стороны. Как и все мальчишки, Валерий очень любил играть в футбол и даже не помышлял о музыке, а окружающие просто не видели в нем никаких особых музыкальных способностей. Однако материнское чутьё подсказывало Тамаре Тимофеевне, что сын обладает большими музыкальными способностями, которые необходимо развивать.

Когда Валерию исполнилось 7 лет, мама отвела его в музыкальную школу, в которой уже училась старшая сестра мальчика. Однако первая встреча с учителем музыки оказалась неудачной. Валерию вовсе не хотелось сидеть долго в классе, он то и дело заглядывался на окно, за которым его сверстники играли в футбол. Поэтому педагога он слушал не очень-то и внимательно. Преподаватель, тестируя музыкальные способности будущего ученика, проиграл мелодию, а затем попросил Валерия воспроизвести ритм. Мальчик справился с этим заданием успешно. Однако педагог, чтобы исключить случайность, настаивал, чтобы Валерий еще раз повторил услышанное. Валерию Гергиеву было скучно, поэтому он стал импровизировать, по словам самого дирижера, попытался даже звукоряд несколько усовершенствовать.

Однако такого учитель просто не ожидал, да и не понял, что перед ним мальчик с удивительными музыкальными способностями, и в стандартные рамки педагогической практики, которые применяют к обычным детям, музыкальные возможности Валерия Гергиева просто не вписываются. Увы, преподаватель вынес свой «приговор» – у мальчика вообще отсутствует музыкальный слух, и лучше ему действительно заняться футболом.

Однако Тамара Тимофеевна была упорной, она настаивала, чтобы Валерия непременно приняли в музыкальную школу, что в конце концов и случилось. Очень быстро Валерий Гергиев превратился в лучшего воспитанника своего музыкального учебного заведения. Занятия музыкой не помешали и другому таланту юного Валерия Гергиева – математическому. Он очень хорошо учился в общеобразовательной школе, участвовал и побеждал в математических олимпиадах, продолжал играть в футбол. Однако музыка стала главной в его жизни, любовь к ней пересилила все другие увлечения.

Первые успехи

Окончив школу, молодой талант Валерий Гергиев отлично сдал экзамены и стал студентом Ленинградской консерватории, которая носит имя композитора Римского-Корсакова. Большой удачей для будущего выдающегося музыканта стало то обстоятельство, что он попал в класс симфонического дирижирования к профессору Илье Мусину.

Великолепный учитель нашел для себя того самого ученика, который появляется только раз в жизни – готового работать над собой, шлифовать, доводить до совершенства свои уникальные музыкальные способности. Результат превзошел все ожидания, и в 19 лет студент Валерий Гергиев был приглашен к сотрудничеству с Мариинским (Кировским) театром. По сути дела, это нонсенс, однако факт свидетельствует о том, какой громадный талант смог раскрыть в своём ученике профессор Илья Мусин.

Ошеломительный успех в 23 года для Валерия Гергиева был закономерен – первая премия Всесоюзного конкурса дирижеров, причем профессионалов, а не студентов, за плечами которых есть серьезный творческий опыт. Как вспоминает сам Валерий Абисалович, средний возраст участников конкурса – за 30, и даже серьезное жюри, состоящее из именитых музыкантов, не совсем понимало, что же делать со столь молодым талантом и можно ли дать ему первую премию. Вполне ожидаемой стала и победа Валерия Гергиева на берлинском дирижерском конкурсе, который носит имя Г. фон Караяна (1977 год).

Старая пластинка

В 1921 году Леонид Лундстрем, отец будущего музыканта, был приглашен работать учителем на Китайско-Восточную железную дорогу и переехал с семьей в Харбин. Олегу тогда было пять лет.

Здесь, в отличие от российского Дальнего Востока, в то время была совершенно другая – безопасная и обеспеченная жизнь. Это продолжалось до 1934 года, когда японцы захватили Харбин, создали марионеточное государство Манчжоу-Го. Пришлось перебираться в Шанхай, где они с братом окончили архитектурный институт.

Тогда и появился оркестр, возглавил который Олег Лундстрем. Он к тому времени окончил музыкальную школу по классу скрипки, брат Игорь – по фортепиано. И хотя в его роду не было профессиональных музыкантов, отец свободно владел фортепьяно, мать, дедушка и бабушка хорошо пели.

Однажды 17-летний Олег в одном из шанхайских музыкальных магазинов наткнулся на пластинку с пьесой Дюка Эллингтона «Старый добрый Юг». А потом – на граммофонную запись Луи Армстронга. Так и «заболел» джазом. На всю жизнь. Оркестр «Молодые сердцееды имени атамана Олега Лундстрема» шанхайскими газетами был признан «королем джаза Дальнего Востока».

Отец музыканта к тому времени вернулся в СССР и сгинул в лагере. А Олег вместе с коллегами из оркестра оказался на родине лишь в 1947 году. Остановились в Казани, городе, где когда-то жили предки Лундстремов и была консерватория.

В то время в СССР относились к джазу как к буржуазной музыке: «сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст». Однако оркестр выступал успешно, с аншлагами. Случалось, снимали из репертуара какую-нибудь пьесу, в которой кому-то слышалось западное звучание – музыканты исполняли другую.

«Многие считали, — рассказывал Олег Леонидович, — что мы что-то брали за границей. На самом деле было иначе. Все аранжировки писали мы сами».

Великий Дмитрий Шостакович, услышав выступление оркестра Лундстрема, сказал: «Мне кажется, что наша так называемая легкая музыка должна пойти по этому пути». Он, конечно, имел в виду потрясающий профессионализм оркестра, который глубоко проникал в характер джазового исполнительства, в его классические традиции и в то же время стремился внести свой вклад в этот жанр.

Осенью 1956 года эстрадный оркестр под управлением Олега Лундстрема переехал в Москву. Началась большая гастрольно-концертная жизнь.

Оркестр неоднократно бывал в Барнауле. Четыре года назад, в конце марта 2006 года, уже после кончины маэстро, джазовый коллектив его имени под управлением Георгия Гараняна приезжал на Алтай. Сейчас оркестром Лундстрема руководит Борис Фрумкин.

Этот коллектив – настоящая кузница джазовых кадров. Через него прошли многие известные музыканты, а также такие вокалисты, как Майя Кристалинская, Валерий Ободзинский, Алла Пугачева, Ирина Понаровская, Ирина Отиева и другие.

В годы перестройки из Лундстрема попытались сделать «мученика». Но он подчеркивал, что таковым себя никогда не чувствовал за десятилетия работы в Советском Союзе.

Как-то журналисты спросили Олега Леонидовича, не возникало ли у него желания «изменить джазу»? Он ответил, что любит джаз больше, чем самого себя.

…А начиналось все с пластинки с записью оркестра Дюка Эллингтона, купленной в шанхайском музыкальном магазинчике, которую он сохранял всю жизнь.

О Сталине

— С созданием вашего оркестра разобрались. Давайте теперь вернемся в довоенную Барвиху. С какого возраста себя помните, Светлана Борисовна?

— С очень раннего. Удивитесь, но память хранит даже то, чего вроде бы не должна. Так получается в моей жизни.

Могу показать свою детскую фотографию периода пребывания в Барвихе. Взгляд исподлобья, кисти рук сжаты в кулак. Вот в этом вся я. Во мне с малых лет сидело… как бы точнее выразиться?.. не недоверие к миру, но постоянное напряжение, тревожное ожидание грядущих испытаний. Порой предвидела будущее, а оно не слишком часто оказывалось хорошим, светлым и радостным.

У меня в детстве не было окружения из ровесников. Сидела одна, словно в золотой клетке. Из друзей — лишь дети истопника и собака Ральф, приходившая вместе с ними. Огромная такая овчарка!

Барвиха являлась закрытой территорией, запретной зоной, куда посторонних не пускали. Папа с мамой даже родственников не могли пригласить в гости, требовались специальные пропуска, которые заказывались заранее.

— Ваш отец был личным врачом Иосифа Сталина? Википедия ничего не перепутала?

— Борис Соломонович Левин, мой папа, много успел в жизни. Окончил медицинский факультет Ростовского университета и — параллельно — консерваторию по классу скрипки. Играл замечательно, однако карьере музыканта предпочел профессию терапевта. После переезда в Москву работал в знаменитом Институте питания, в конце тридцатых годов стал главврачом Лечсанупра Кремля, лечебно-санаторного управления, обслуживавшего политическую элиту Советского Союза, одновременно руководил санаторием «Барвиха», где отдыхали первые лица страны. Кроме того, папа входил в консилиум из пятнадцати медиков, следивших за здоровьем Сталина.

Называть папу его личным врачом не совсем корректно, он был среди тех, кого допускали к вождю. Другое дело, что к консультациям терапевта-диетолога прибегали чаще, чем, скажем, к услугам хирурга или окулиста.

Недавно давала интервью молодой журналистке, которая, очаровательно хлопая ресницами, спросила, часто ли мне доводилось видеть Иосифа Виссарионовича. Дескать, папа ведь брал вас с собой?

Даже не нашлась, что ответить этой святой простоте. Объяснять, что Сталин не качал меня на коленях? Подобного не могло произойти по определению! Лишь люди, не представляющие, что являла собою жизнь в те годы, способны вообразить ситуацию, при которой кто-то осмеливается приблизиться к отцу народов… С чем сравнить? Как Солнце рукой потрогать.

И мой папа относился к Сталину удивительно. С огромным пиететом! Даже после того, как осенью 1952-го, примерно за полгода или чуть более до смерти вождя, его арестовали и сослали в Иркутскую область, в Тайшет.

— «Дело врачей»?

— Нет, борьба с «безродными космополитами» и «отравителями» не имела к папе отношения. Но, мне показалось, он был морально готов, что и за ним однажды придут.

Помню, как все случилось, картинка до сих пор стоит перед глазами, словно и не прошло шестидесяти с лишним лет. Часа в три ночи в дверь нашей квартиры постучали, папа открыл, впустил внутрь двоих или троих мужчин, один из которых что-то негромко сказал. Папа спокойно оделся и ушел. Его и раньше вызывали в неурочное время к высокопоставленным пациентам, но тут было понятно: речь не о визите к больному, а о чем-то более серьезном. Мама сохраняла абсолютную невозмутимость, даже бровью не повела. Не плакала, не кричала, провожала молча.

Дверь закрылась, и повисла гробовая тишина…

https://youtube.com/watch?v=WsWtuoh1-Xk

Детство и юность

«Скрипач-шпион»

Еще в Шанхае советские чиновники намекали музыкантам, что на родине их вполне могут расстрелять как шпионов. Впрочем, не вняли этому ни музыканты, ни Олег Лундстрем. Биография музыканта богата моментами, когда он, руководствуясь интуицией, принимал важные решения и не ошибался.

Джазистов (они приехали вместе с семьями) разместили в бараках и предложили ультиматум — выбрать место проживания: Урал, Сибирь, Башкирию или Татарию. Музыканты оркестра Лундстрема выбрали Казань, заманчивым было получить достойное высшее музыкальное образование в местной консерватории.

Через пару дней выяснилось, что Казань пока не может принять инструменталистов, а пожить им придется в Зеленодольске, пока комиссия их не прослушает и не определится. В уездном городке музыкантов привели во дворец культуры, спать пришлось там прямо на полу. Спустя несколько дней комиссия прибыла, музыкантам был вынесен вердикт о том, что «джаз для советских людей интереса не представляет».

Олег Леонидович со своими музыкантами очень достойно выдержал этот моральный удар. Однако худшее было впереди: его любимая музыка вдруг оказалась вообще вне закона. Даже в наши дни порой музыканты с иронией произносят речевку тех лет: «Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь».

Вынужденная эмиграция

Между тем милитаристская Япония сломала уклад жизни Дальнего Востока. Харбин вот-вот должен был перейти в состав ее марионеточной державы Манчжоу-го. В северном Китае хозяйничали фанатичные самураи, а в России шли повальные кровавые репрессии средины-конца 30-х годов.

Джаз-музыканты предусмотрительно переехали в Шанхай – огромный демократичный город, где играло десятка четыре джаз-бэндов, жило много иностранцев. Скоро к молодым инструменталистам пришло признание, оркестр Олега Лундстрема стал популярным. Свой первый контракт бэнд-лидер подписал в 1936 году, его оркестр играл в отеле «Янцзы».

Музыка

В 1982 году молодой человек пришел поступать в студию музыкальной импровизации, а к концу 1-го курса сложился фортепианный дуэт — Сергей Жилин и Михаил Стефанюк. Друзья играли регтаймы Скотта Джоплина и собственные обработки. Так родился «Фонограф».

Дебют коллектива состоялся весной следующего года на джазовом фестивале. Немного позже Сергей познакомился с композитором Юрием Саульским. Он и пригласил «Фонограф» на Московский джазовый фестиваль. С первых шагов музыканты завоевали любовь публики.

Затем на совместные гастроли Жилина позвал художественный руководитель и главный дирижер Президентского оркестра Российской Федерации Павел Овсянников. Сопровождение юбилейного концерта команде доверил Раймонд Паулс. Впервые за пределы России возглавляемая Сергеем команда выехала вместе с Валентином Юдашкиным.

Сейчас пианист говорит, что резкого взлета в карьере не было.

К 1995 году проект Сергея Жилина оформился в организацию Культурный , объединяющий под своей крышей «Джаз-трио», «Джаз-квинтет», «Джаз-секстет» и «Дикси-бенд».

Основу «Биг-бенда» составляют музыканты, игравшие в русской версии мюзикла «Чикаго». В «Джаз-квартете» звучит голос Аллы Сидоровой, которую критики считают самым ярким и неподражаемым в российском джазе.

Сергей Жилин и Елена Малышева «Джаз-бенд» ориентирован на модное электронное звучание, драйв в сочетании с легкостью. «Симфоджаз» создан специально для презентации альбома с произведениями Петра Чайковского в джазовой обработке. Так положено начало возрождению эстрадной музыки классическими симфоническими оркестрами.

Следом появилась детская школа эстрадно-джазового искусства и студия звукозаписи, в которой по сей день записываются популярные российские артисты. Жилин сам создает аранжировки, выступает в качестве дирижера. В дискографии артиста десятки пластинок.

С 2002-го для «Фонографа» началась телевизионная эра. Коллектив аккомпанировал участникам конкурсов «Танцы со звездами» и «Голос» (включая проекты для детей и людей старшего возраста), шоу «Можешь? Спой!» и «ДОстояние РЕспублики». В «Двух звездах» Сергей попробовал себя как певец, получив поддержку Анжелики Варум.

Музыкальная карьера

В начале 90-х годов Сергей решил поступить в школу музыкальной импровизации. Уже к концу 1-го курса у него получился дуэт по фортепиано вместе с Михаилом Стефанюком. Вскоре появился «Фонограф».

Коллектив дебютировал следующей весной на фестивале джаза. Чуть позже Жилин познакомился с композитором Саульским. Именно он предложил выступить коллективу на фестивале джаза в Москве. Музыкантам сразу же удалось завоевать симпатию публики.

После Павел Овсянников, будучи художественным руководителем и главным дирижером Президентского оркестра России, позвал Сергея гастролировать. Первый раз за границу коллектив отправился в сопровождении Юдашкина.

Сегодня пианист утверждает, что резкого карьерного рывка не было. «Если брать мой пример, то был планомерный рост. И чем больше меня узнают и приглашают выступать, тем больше нужно трудиться. Резких взлетов практически не бывает, так что не нужно на них полагаться. Стоит полагаться только на себя, свои силы и навыки».

Уже в 1995 году проект Жилина был скомпонован в организацию Культурный центр «Фонограф». Он объединял «Джаз-трио», «Джаз-квинтет», «Джаз-секстет» и «Дикси-бенд».

В «Биг-бенд» входили музыканты, которые играли в русском мюзикле «Чикаго». «Джаз-квартет» возглавляла Алла Сидорова, которая, по мнению критиков, являлась самой яркой и неповторимой в джазе благодаря своему голосу.

«Джаз-бенд» подразумевает современное электронное исполнение, сочетание драйва и легкости. Именно с этого начиналось возрождение эстрадной музыки оркестрами классиков-симфонистов.

После открылась эстрадно-джазовая школа для детей и студия звукозаписи, которая работает и сегодня, в ней записываются известные российские исполнители.

Сергей самостоятельно работает над аранжировками, выступает дирижером. В его дискографии насчитывается около 50 пластинок.

В начале 2000 -х годов «Фонограф» перешел на новую телевизионную ступеньку. Коллектив выступал на таких конкурсах, как «Голос» и «Танцы со звездами». Жилин попробовал себя в роли певца в шоу «Две звезды» и заручился поддержкой Анжелики Варум.

Советский джаз. ДЖАЗОВЫЕ МУЗЫКАНТЫ 1960-х ГОДОВ

Советский саксофонист и композитор Георгий Арамович Гаранян (1934—2010)

В конце 50-х — начале 60-х гг. советский джаз вышел на новые рубежи.

Что характерно для становления нового периода советского джаза в эти годы?
Отношение к джазу как к серьезному виду музыкального искусства, глубокое
изучение основ джазовой музыки, пристальное внимание к более
современным течениям джаза, возрастающий интерес к фольклору
народов нашей страны, овладение профессиональным мастерством игры на
инструментах, постижение искусства ансамблевой игры в большом
оркестре

И, наконец, самое важное — молодые музыканты пришли к
проникновению в тайны сложнейшего искусства импровизации

В конце 50-х годов в Москве появилась группа тогда еще совсем юных музыкантов,
которая называлась «золотая Восьмерка». В нее входили саксофонисты
Георгий Гаранян и Алексей Зубов, трубач
Виктор Зельченко, тромбонист
Константин Бахолдин, пианист Юрий Рычков, ударник
Александр Салганик. Эта группа стала основой молодежного оркестра ЦДРИ
(вначале им руководил Борис Фиготин, затем —
Юрий Саульский),
получившего на джазовом конкурсе VI Всемирного фестиваля молодежи
и студентов в Москве серебряную медаль и звание лауреата

Общение
с зарубежными коллегами стало очень важной вехой в развитии советского
джаза. Участники оркестра ЦДРИ, как и другие московские музыканты,
открыли для себя новые стилистические горизонты и, вероятно, это
время и можно считать началом нового этапа в развитии советской
джазовой музыки

Рост общественного интереса к джазу выразился в
создании джазовых клубов в Ленинграде (1958 г.) и в Москве (1960 г.)
при активном содействии городских комитетов ВЛКСМ. Вскоре джаз-клубы
стали открываться и в других городах Советского Союза. Эти клубы
ставили своей целью создание джазовых ансамблей, выступления в
концертах-лекциях, изучение советской и зарубежной джазовой музыки.

Об оркестре

— Когда состоялся дебют вашего коллектива?

— 5 мая 1989 года. На сцене Колонного зала Дома союзов.

Первый состав исполнительниц я набрала из так называемых «целевичек», девушек из Средней Азии, которых направляли на учебу в Московскую консерваторию. Знала: восточные женщины очень исполнительны, а это мне и требовалось.

Но мало взять два десятка «струнниц», надо же где-то репетировать. А помещения не было. Никакого. Ходила по Москве и искала, куда бы приткнуться. Не поверите, нас приютили в… депо Белорусского вокзала. Точнее, в старом красном уголке с бюстом Ленина посредине. Ничего иного найти не удалось.

И вот как-то спешу на репетицию и встречаю Володю Васильева. Да-да, того самого — живую легенду мирового балета, премьера Большого театра, мужа блистательной Кати Максимовой. Это очень близкие мне люди.

Володя принялся расспрашивать: «Куда торопишься?» Да вот, говорю, у меня теперь свой оркестр, люди ждут. Васильев предложил: пошли вместе, заодно и послушаю, как звучит коллектив.

Вид красного уголка, больше похожего на сарай, произвел на Володю сильное впечатление. Но девочки играли хорошо, старались. Четыре с половиной часа просидел Васильев. Как завороженный! Он предложил, чтобы на сцене я стояла в центре, а оркестрантки располагались полукругом у меня за спиной. Еще придумал костюмы для концертных выступлений. Их потом сшил Саша Шешунов, работавший со Славой Зайцевым. Сразу решили, что у нас будет наряд, как у монашек. Не зря же мы «Вивальди-оркестр»! Образ лег идеально.

— Как прошло боевое крещение на сцене?

— Если интересуетесь, не был ли первым блин комом, определенно могу сказать: нет, выступили очень хорошо. А 3 сентября 1989 года мы уже играли в Германии. Головокружительный взлет!

Детство и юность

Эдуард родился в 1937 году в подмосковном Перово в семье Анатолия и Софьи Стрельцовых. Мать футболиста работала воспитателем в детском саду, а отец — столяром на одном из местных заводов.

Фактически всё детство Эдик провёл без отца. Ему было всего четыре года, когда началась Великая Отечественная война. Анатолий Стрельцов ушёл на фронт, прошёл войну, а затем завёл себе новую семью. В 1943 году он возвращался в отпуск, и эта встреча сына и отца стала одной из последних. В следующий раз они увиделись уже когда Эдуарду было 17 лет. Тогда они встретились на похоронах деда футболиста.

Конечно, маме было тяжело воспитывать сына одной. Детство Стрельцова было непростым, иногда стоял вопрос выживания. Из-за отсутствия денег иногда в доме совсем не было еды. К тому же, у Софьи возникли серьёзные проблемы со здоровьем. Она перенесла инфаркт, а затем ещё и у астму.

В детстве Стрельцов полюбил футбол. Его нельзя было назвать хорошим учеником. Зато он любил физкультуру, а после школы с удовольствием гонял во дворе мяч. При этом любимой командой Эдика был московский «Спартак».

Из-за сложной финансовой ситуации уже в 13 лет мальчик пошёл работать на завод слесарем. Из школы он ушёл, окончив семилетку.